Заправка картриджеи в минске zaprawim.by. Подробная информация замок для транспортерной ленты у нас.
Возвращение?…
В самом конце года в городе произошло событие. 29 декабря на сцену Театра имени Ленсовета вышла Алиса Фрейндлих. Это был вечер, посвященный 80-летию Игоря Петровича Владимирова.
15 лет назад завершилась здесь ее эра. Владимирский опустел, в метро перестали спрашивать лишние билетики, ящики, на которых сидели ночами в очереди в кассу, сожгли. Афиши с ее портретами содрали со стен.
Единственный и неповторимый, Ленсовета стал одним из. Она ушла в БДТ, где от этого не изменилось ничего. Разве что количество постоянных зрителей увеличилось на кучку многолетних ее поклонниц. С годами все смирились с потерей, и уход Фрейндлих стал восприниматься как один из примеров актерских миграций. Некоторые города меняют — чего там через Фонтанку перейти.
Я знаю людей, которые ушли из театра вместе с ней и не были в Театре Ленсовета с 1983 года. Теперь они увидели на плакатах юбилейного вечера "Алиса Фрейндлих" и вернулись. Хотя в то, что она появится на родной сцене, верилось с трудом. В первом отделении Равикович блистал в сцене из "Человека и джентльмена", Боярский и Луппиан — в "Трубадуре", Мазуркевич — в "Спешите делать добро". Она сидела в зале. Чинно. С дочерью и зятем. Вспомнились рассказы про образцовую бабушку. В антракте напряжение нарастало, вопрос "Выйдет — не выйдет?" витал в воздухе, а во втором действии ее место в зале опустело.
Она вышла в финале. Когда объявили: "Люди и страсти", премьера 1974 года, исполняет народная артистка:", зал взорвался. Финал спектакля всегда встречали аплодисментами, но достаточно было одного жеста, чтобы зал мгновенно затих. На сей раз в громе оваций, поглотившем ее имя, было не двухчасовое, а пятнадцатилетнее ожидание, и она тоже ждала, опустив голову. Зато после того как прозвучали последние аккорды, наступила тишина. Сколько длилась эта пауза — пять секунд, десять, двадцать — не знаю, я только видела среди зрителей девушку, которая плакала, а чтобы не нарушать тишины, вытирала слезы обеими ладонями. Плакали многие — те, кто ходил в этот театра "на Алису" четверть века, те, кто увидел ее на этой сцене первый, а может, и последний раз, молодые актрисы, вышедшие на финальную песню. Она тоже плакала, и, похоже, это была не игра.
А потом Михаил Боярский крепко держал за руку Алису Фрейндлих, и они пели "нам ни выгод, ни щедрот, ничего не надо, лишь бы где-то Дон Кихот сел на Росинанта". Весь театр подпевал, и на минуту показалось, что все вернулось на круги своя. Это ее сцена, а где-то в зале сидит режиссер, на спектаклях которого многие выросли.
А потом циничные друзья сказали: "Уже нет ни города, ни страны, где все это происходило, и театр менял название, и даже Владимирский отремонтировали, а ты все веришь в чудо".
