Театр одного актера?
Подходят к концу гастроли в Москве ленинградского театра имени Ленсовета. С особым интересом встретили москвичи два спектакля — "Таня" и "Пигмалион". Собственно, не спектакли даже, а Алису Фрейндлих: эта молодая актриса в короткий срок завоевала любовь ленинградцев своим исполнением очень юных, непосредственных и очень счастливых девчонок. Она играла в "Раскрытом окне", "Первом встречном", "Время любить" — пьесах, в общем-то, весьма средних. Но актриса на скромном драматургическом материале сумела создать образы настолько жизненные, наполненные такой чистой и светлой поэзией, проникнутые таким тонким лиризмом, что каждый из них надолго запал в память.
Внутренняя тема актрисы, угадывавшаяся в этих ролях, полно и с подкупающей искренностью раскрылась в "Тане" Алексея Арбузова. У драматурга Герман уходит от Тани потому, что она погрязла в домашних делах, ему с ней скучно, потому, что она "немного музыкантша, немного чертежница, а в общем — ничего". В спектакле ленинградцев семейное счастье Тани рушится по очень банальной причине: Герман полюбил другую — и все. И очевидно, если бы не Фрейндлих, "Таня" превратилась бы в весьма тривиальную мелодраму. Но силой своего таланта актриса, в сущности, переосмыслила и замысел режиссера, и первоначальную концепцию драматурга.
Актриса раскрывает в своей героине такую внутреннюю красоту и грацию, такое богатство души, что веришь — эту Таню не сломишь, она выдержит все испытания, которые отпущены на ее долю.
С подлинным артистическим блеском и тонким мастерством рисует Фрейндлих превращение простой цветочницы с Ковент-Гарденского рынка в герцогиню, усвоившую курс светских наук профессора Хиггинса ("Пигмалион"). Напрасно самодовольный Хиггинс думает, что он создал новоявленную Галатею из ничего, "из гнилых капустных листьев". Своей трактовкой образа Фрейндлих утверждает, что Элиза сама выступает в роли великого скульптора Пигмалиона. Это она лепит характер Хиггинса.
Элиза бедна, но она честна, горда и полна человеческого достоинства. Усвоив манеры и тон "высшего общества", она осталась сама собой, не запятнав себя ни ложью, ни цинизмом, которые скрыты за респектабельной внешностью ее мнимых учителей.
Позвольте, но почему же, говоря о спектаклях имени Ленсовета, мы все время рассказываем о превосходной Алисе Фрейндлих? Да, она играет главные роли, и играет талантливо. Ну, а остальные исполнители? Постановщик? (Оба спектакля — работы главного режиссера театра И.Владимирова). Увы, приходится с горечью констатировать, что окружение Фрейндлих бесцветно. Она слишком часто оказывается как бы в безвоздушном пространстве. Почему же столь бесстрастен и порой просто беспомощен Герман — А.Пустохин? Почему так неинтересна и холодно-равнодушна Шаманова — Л.Малюкова? На все эти многочисленные и недоуменные "почему" можно и необходимо дать ответ. Думается, что режиссер слишком откровенно "эксплуатирует" большой талант Фрейндлих. В сущности, и "Таня" и "Пигмалион" — не спектакли, это скорее театрализованные концерты, в которых блистает одна солистка. Слов нет, Алису Фрейндлих и приятно и радостно смотреть, ради нее многое прощаешь. Но, думая о ее будущем, невольно начинаешь беспокоиться. Фрейндлих слишком многое вынуждена "брать на себя", должна "вытягивать" каждый спектакль. Делая это почти ежедневно, можно иссушить и обескровить любой талант. Вот об этом, нам кажется, стоит задуматься коллективу театра имени, Ленсовета и его художественному руководителю.
автор Е. Зонина
"Труд" 28 июля 1964 г.
