Купить профильную трубу 40х25 вы можете на сайте компании "УРАЛСИБМЕТ".
Секрет обаяния
"Таня" А. Арбузова и "Пигмалион" Б. Шоу. Две пьесы, такие разные. Одна — современница первых пятилеток, рассказывающая о жизни первого поколения советской интеллигенции, другая родилась в начале нашего века и имеет самое непосредственное отношение к высшему лондонскому свету. Но есть в них одна особая и главная тема — тема становления личности, тема проснувшегося человеческого достоинства и его утверждений. Оба таких разных и далеких друг от друга автора решают ее на образе женщины. В Ленинградском театре имени Ленсовета роль одной и другой исполняет заслуженная артистка РСФСР Алиса Фрейндлих.
Что общего у Тани — задорной московской девчонки, беззаветно влюбленной в своего мужа, с Элизой Дулиттл, уличной продавщицы цветов, рано узнавшей почем фунт лиха? На первый взгляд, опять-таки ничего. Но когда смотришь Алису Фрейндлих в этих ролях, решенных молодой актрисой совершенно разными средствами и красками, убеждаешься в духовном родстве Тани и Элизы — так выпукло, ярко и совершенно нетрадиционно раскрывает актриса путь своих героинь и нравственное возвышение на этом пути. Окончив в 1957 году Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии, Алиса Фрейндлих сыграла на сцене театра имени В.Ф.Комиссаржевской одну за другой роли молодых девушек и подростков, принесшие ей успех. Тогда уже раскрылось большое и своеобразное дарование Фрейндлих, обаяние, искренность, исключительная музыкальность молодой актрисы. Ее героини пленяли душевной чистотой, бескомпромиссностью, свежестью и силой чувств.
В театре имени Ленсовета, где она играет последние годы, у Алисы Фрейндлих более широкий и богатый репертуар. Таня, Элиза, шекспировская Джульетта, Лика из новой пьесы Арбузова "Мой бедный Марат"- это сложные характеры, наделенные и глубиной чувств, и ярко выраженной индивидуальностью. А вот Таня первого акта еще очень похожа на тех милых обаятельных подростков. Она по-детски непосредственна в своей большой, но — увы! — слепой любви. Таня-Фрейндлих растворилась в своем чувстве, забыла о себе, не замечает, что ее Герман (А.Пустохин) попросту зауряден. И лишь изредка в репликах актрисы звучит оттенок легкой иронии и даже горечи, когда Герман уж совсем не понимает ее.
Уход Тани от мужа, когда она узнает, что любит Шаманову, предельно прост и может сначала показаться необдуманным, импульсивным следствием обиды. Но чем больше вглядываешься в Фрейндлих, в ее погасшее, потерянное лицо, слышишь последний отчаянный крик: "Герман! Ты хороший!", тем больше понимаешь, понимаешь, что, хоть этой недавно беззаботной девочке на решение были даны лишь считанные секунды, оно бесповоротно. Таня — Фрейндлих не может допустить, чтобы Герман был "хоть чуточку плохим", не может жить в атмосфере неправды. Сцена ухода, лишенная каких бы то ни было эффектных приемов, сентиментальности — она идет "к портнихе", — полна настоящего драматизма, потому что зритель верит Тане: она не вернется.
Ни тени жалости у актрисы к своей героине и в самой драматической сцене спектакля — сцене смерти ребенка. Таня прогоняет всех — доктора, друзей — ей не нужно сочувствие, ничьи утешения не могут смягчить боль утраты. Вот Таня — Фрейндлих выходит к Андрею Тарасовичу и тихим, безжизненным голосом говорит, что Юрик умер. И в лице ее, словно сразу постаревшем, и в хрупкой фигурке, сжавшейся на окне, за которым день сменяется сумерками, ночь — рассветом — огромное безысходное горе.
И все-таки наиболее интересна А.Фрейндлих — Таня во второй половине спектакля. Именно здесь проявляется вся незаурядность ее натуры. В третьем акте это совершенно новый человек. К женскому обаянию и прежней мягкости добавляется спокойная уверенность. Правда, Таня еще боится встречи с Германом, она еще по-детски плачет, рассказывая Игнатову о смерти своей пациентки, но именно здесь ярче всего и проявляется новая Таня — сложный, тонкий человек, способный щедро и бескорыстно отдать себя людям. Она в пургу идет к заболевшему ребенку, и это не акт самопожертвования и не только долг врача. Просто в Тане снова ключом бьет жизнь. И мы верим, что именно в такой обстановке она только и может жить. Таня в своих неуклюжих валенках, меховой ушанке и куртке органично "вписалась" в сибирский пейзаж, в среду отважных, обживающих тайгу людей, для которых главное — не оставлять человека в беде. В последующих сценах А.Фрейндлих показывает Таню, к которой снова вернулась юность.
В "Пигмалионе" Алиса Фрейндлих решает тему становления своей героини совершенно иначе. С первых же сцен в ее Элизе чувствуется протест, протест обездоленного и угнетенного человека. Сначала он очень неуклюж и комичен. Да и как может защищать свое достоинство девчонка, "подобранная в канаве"?Но вот история о том, как уличная цветочница в полгода овладела манерами герцогини, движется своим чередом, и на наших глазах из "капустной кочерыжки" вырастает незаурядный, тонкий, даровитый человек. И актриса шаг за шагом показывает нам не только все перипетии борьбы Элизы за Хиггинса, за утверждение самой себя, но и закономерность ее победы.
И от сцены к сцене, от одной победы Элизы-Фрейндлих до другой мы убеждаемся, что она выше, тоньше, умнее и главное — гораздо человечнее Хиггинса. И ее бунт против него — бунт за равноправие. В этой сцене ярость не сразу овладевает Элизой. В своем роскошном вечернем платье она стоит, прижавшись в угол, грустная, одинокая, несмотря на только что одержанную блистательную победу. Она ждет теплого, сердечного слова от Генри или Пиккеринга. И только поняв, что ничего не дождется,- дает волю долго сдерживаемым чувствам. Сначала в Генри летят туфли, потом она с яростью срывает с себя драгоценности — ей ничего не надо -ни богатства, ни успехов в свете. Она хочет только немножечко тепла, обыкновенного человеческого счастья. Вот почему Элиза бесстрашно бросается в камин за кольцом — в этом маленьком подарке Хиггинса видит она знак его внимания.
Не знаю, находка ли это режиссера или актриса так своеобразно интерпретировала роль, но у ленсоветовцев старая легенда о Пигмалионе, изваявшем женщину такой красоты, что сам скульптор в нее влюбился, получила переосмысление. Несомненно, в формировании и становлении Элизы велика роль Хиггинса — Пигмалиона, но Алиса Фрейндлих нашла в этой ситуации и обратные связи. Генри (А.Эстрин) в финале — уже не тот самодовольный ученый первых актов. В совсем творении — Элизе — он так явственно почувствовал ее духовное превосходство, ее человеческий талант, что зрителю становится ясно: если кому-то из них придется сдаться, то, скорее всего Генри, а не Элизе.
Более 200 представлений выдержал на сцене Ленсовета "Пигмалион", и всегда, будь то десятый или 210-й спектакль, зрители с неослабевающим вниманием и сочувствием следят за тем, как Элиза перевоспитывает своего Пигмалиона. Каждый раз их восхищает неувядаемая свежесть ее исполнения. Каждый раз игра Алисы Фрейндлих — откровение для зала.
В этом и заключается, видимо, секрет таланта актрисы, секрет ее обаяния.
автор А. Кутырева
"Советская Молдавия" 12 июля 1966 г.
