Почти комедия
Многим из тех, кто пришел на объявленный спектакль "Люди и страсти", пришлось срочно перестроиться с высокой романтической волны не совсем иной драматургический диапазон. Обстоятельства потребовали замены, и вот — "Пятый десяток".
Пьеса молодого драматурга А.Белинского не из тех, что способны повести к творческим озарениям или потребовать большой затраты душевных сил от зрителей. Примерно через четверть часа сценического времени совершенно ясно кто есть кто, а общее движение событий можно предопределить с точностью почти математической. Встреча милой скромной женщины средних лет, заведующей библиотекой имени Пушкина, и симпатичного ученого, по забавной случайности тоже Пушкина, снявшего у нее комнату на время командировки, уж, конечно, не случайна. Остальные — дочка-студентка, влюбленный в нее молодой человек, сосед библиотекарши Елочкиной, ее друзья и подруги также быстро занимают положенные им места, и все катится к счастливой развязке, чуть замедленной мелкими недоразумениями и полуконфликтами.
Сейчас очень в ходу неканонические жанровые определения пьес. Так и "Пятый десяток"- "почти комедия". Названо достаточно точно: порядочно лиризма, чуть-чуть горечи несостоявшейся драмы и изрядная доля водевиля с его облегченной подачей жизненных ситуаций. Когда пьесы такого типа и достоинства возникают в репертуаре серьезных и респектабельных театров, события это, как правило, не составляет. И все же (вопрос не праздный) как можно сыграть такую вещицу, лишенную глубины но и непретенциозную, нередко милую зрителю какими-то сегодняшними ассоциациями, реалиями , приметами? Да, наверное, так, как это довелось многим поколениям хороших актеров в хороших театрах , то есть со вкусом, интеллигентно, Способностью, насколько это возможно, углубить предложенный материал , но с трезвым пониманием тех пределов, которые он ставит.
Именно таким образом, тепло, с юмором, а порой и с легким оттенком грусти, поставлен И.Владимировым и сыгран "Пятый десяток".
В спектакле привлекательны атмосфера , настроение, неторопливый ритм будничной повседневности. Все в нем до чрезвычайности достоверно. Тщательность в воспроизведении обстановки (художник А.Мелков) полная. В такой библиотеке мы все бывали. Придирчивый взгляд, останавливаясь на полках, определит, что все тут в полном порядке. Говорит Елочкина о своем любимом Диккенсе, делает жест в сторону стеллажа, — и вот они, знакомые тома... С такой же мерой наиподробнейшей точности воспроизведен и неприхотливый домашний уют квартиры зав. библиотекой.
Это легко определить как натуралистическую скрупулезность, а при желании добавить и какой-нибудь уничижительный эпитет. Но впечатление как раз противоположно, в открытой верности быту просматривается своя добрая тенденция, ведь условность сценографии в наши дни привычна, но не так уж редко служит лишь данью ложно понимаемому "хорошему тону". Обжитый, привычно освоенный малый мир человека способен служить актеру и надежной опорой, и прямым импульсом для работы, что доказывает спектакль.
Безусловный его центр — Алиса Фрейндлих, а созданный ею образ просто не мыслится вне бытовой оболочки. Путь актрисы ведет через абсолютную правду физического поведения к наивозвожному духовному самораскрытию Екатерины Александровны Елочкиной — поборницы и скромной подвижницы доброго дела просвещения. Все, что она делает, бесконечно далеко от сценической суеты, заполняющей паузы между репликами. Ни одного лишнего ,пустого движения. Она действительно живет у нас на виду в неустанной привычной работе и заботе.
У нее многоговорящая внешность и манеры женщины, которая ,не опускаясь до небрежности, мало заботится о своей внешности и производимом впечатлении,, словно все это уже давно осталось за какой-то пройденной чертой. Много великолепных игровых деталей, и среди них — старенький шерстяной платок, которым Елочкина привычно обвязывается по талии. Он безупречно срабатывает в финале: женщина принимает по существу любовное признание в этом своем "наряде" и, вдруг спохватившись, сокрушенно охнув, срывает его. Мелочь, пустяка между тем они знаменуют начало новой полосы жизни.
Постепенно обнаруживаются привлекательные черты личности — внезапные всплески умного юмора, тихая непреклонность в отстаивании и исполнении того, что Елочкина считает своим человеческим и общественным долгом. Скрываемая, но не скрытая усталость от того, что не все ее намерения понимаются и принимаются правильно, что трудно тянуть годами любимую, но своенравную дочку Асю (Н. Карпеченко), претендующую в свои двадцать лет на сверхсовременную житейскую мудрость. Тонко, на полутонах, разыгран весь роман с Пушкиным, развитие чувства, в котором Елочкина и сама-то себе не смеет признаться. И везде — серьезность, истовость, обаяние правды вместе с трогательным, сочувственным, а порой и заостренным комизмом.
Свободой и органичностью внешнего поведения отмечена работа большинства исполнителей. Правда, рядом с Фрейндлих Л.Дьячков — Пушкин заметно проигрывает некоторой сухостью рисунка, негибкостью. Но есть и хорошая сцена — ночной разговор с Елочкиной, когда он душевно размягчен, сдержанно нежен, способен ко всепониманию. Превосходна В.Улик. В простейших репликах по поводу простейших вещей, в безупречно найденной интонации приоткрываются жизнь и характер общительной, веселой, доброй и не слишком счастливой женщины. Корректен, мягок, по-своему артистичен старый учитель Яков Григорьевич — О.Каган. Водевильное начало пьесы с подчеркнутостью (на общем фоне несколько излишней) воплощают вездесущая Евгения Юрьевна (И. Заморина) и бойкий заезжий лектор Маринин (Б. Улитин).
Итак, общее впечатление от спектакля приятно. Вместе с тем нетрудно понять, что значительную страницу в жизнь творческого коллектива он вписать вряд ли способен.
Репертуар ленинградцев в целом отличается разнообразием и щедростью. И впереди одинаково интересные для театра и зрителей пробы на разные , в том числе "высокие" жанры, на искусство больших мыслей и страстей.
автор Н. Горич
"Рабочий край", г. Иваново, 10 июля 1979 г.
