Смотри информационный новостной сайт актуальных новостей. Ремонт volkswagen tiguan фольксваген тигуан в москве remont-tiguan.ru.
Осенние скрипки Виктюка и Фрейндлих
На сцене Театра имени Моссовета 29 и 30 июня был показан спектакль "Осенние скрипки", поставленный Романом Виктюком. В главной роли — несравненная Алиса Бруновна Фрейндлих. Мне удалось поговорить с Алисой Фрейндлих и Романом Виктюком, хотя Алиса Бруновна практически не дает интервью и отказывает журналистам очень вежливо, но жестко.
- Алиса Бруновна, почему вы так не любите беседовать с журналистами?
- Я действительно по возможности стараюсь избегать интервью. Сейчас наступило странное время, когда журналисты перестали писать портреты артиста, портреты режиссера. Умная рецензия на спектакли редчайшая вещь. Корреспонденты все время стараются брать интервью. Мне кажется, что это несправедливо к такому сиюминутному и уникальному искусству, как театр. Вот сегодня это есть, а завтра все совершенно другое действо, другой театр, другой организм. И ничего не останется, если об этом не писать. А что толку говорить, говорить, говорить?
- Роман Григорьевич, расскажите, пожалуйста, о ваших впечатлениях от работы с Алисой Фрейндлих? Вы ведь впервые репетировали с ней?
- Я так мечтал, чтобы хоть кто-нибудь из критиков позвонил или пришел на наши репетиции с Алисой Бруновной! Ведь это был уникальный процесс. Вот если бы кому-то в голову пришло написать такой своеобразный портрет актрисы, которая встретилась первый раз с режиссером, и о том, как все это происходило, развивалось на протяжении длительного времени. Только Сережа Шолохов в своем "Тихом доме" попытался дать замечательно смонтированный видеоряд наших репетиций. И там запечатлен один кадр, когда Алиса Бруновна смотрит на меня какими-то удивительными глазами. В этом взгляде такая энергетическая концентрация, какая-то нежность — и с моей стороны, и с ее! Но все это ушло — процесс нашей встречи и работы окончен, он стал спектаклем, продуктом. А об этом можно было бы написать феноменальную статью. И это не был бы "плевок в вечность", как говорила Фаина Раневская, это было бы интересно следующим поколениям — я в этом глубоко убежден.
- Кто кого из вас соблазнил на совместную работу? С чего все начиналось?
- Роман Григорьевич соблазнил меня, и я соблазнилась охотно. Мне последние годы таких интересных ролей никто не предлагал. Я соскучилась по полноценной жизни на сцене. Это во-первых. Во-вторых, Роман Григорьевич давно намекал на возможность совместной работы. Я думала, что это только в планах и останется. И вдруг судьба нас столкнула в самолете по дороге в Италию...
- Причем, — дополняет Виктюк, — всех пассажиров отправили вперед. Самолет был пустой. И у нас было два отсека. Мы гуляли по пустому самолету. Это было потрясающе!
- Роман Григорьевич, почему вы решили поставить именно "Осенние скрипки" Ильи Сургучева?
- Я думаю, что конец века и начало века они удивительно совпадают по невероятному дефициту на чувства. Тем более конец этого века, когда цивилизация видит человека не как цель, а как средство для своей машинизации. Когда Бог умер (а свято место пусто не бывает), на это место пришли деньги и расчет. Этот фонтан отодвигает чувства вместе с цивилизацией на второй план. И вот в этой тоске по любви в начале того века и в конце нынешнего мы удивительно похожи. А Серебряный век это вспышка любви, уникальная в мировой культуре и сознательно уничтоженная после 1917 года. Илья Сургучев — автор пьесы — сам из того времени. Поэтому пьеса не просто наша тоска по любви, но и наша благодарность Серебряному веку.
В спектакле есть и стихи того периода, и музыка, и дух. Все великое, что происходило в то время. Это театрализация жизни, которая, как мне кажется, и спасла то поколение. Все есть в спектакле. Когда в 1915 году был поставлен спектакль в Художественном театре (ставил Немирович-Данченко, играла Книппер-Чехова), он имел потрясающий успех. Потом в 1919 году Сургучев уехал в Париж, и его имя, естественно, было забыто навсегда. Задача была — возвратить этого человека той стране, которая его отправила в Вечность. Он принадлежит нашей земле. Когда я прочитал пьесу, мне стало понятно, что только Алиса Бруновна сможет сыграть главную роль. Другой актрисы тут быть не могло.
- Алиса Бруновна, как вы готовитесь к спектаклю? Существует ли какая-то своя, особая система настройки на работу?
- Конечно, существует. Но все происходит на уровне подсознания, автопилотом. Организм сам бережет свои силы к вечеру. Я для этого ничего не делаю. Никаких усилий не нужно.
- Была ли для вас работа с Романом Виктюком чем-то неожиданным? Что осталось в памяти?
- Я, конечно, трусила поначалу. При Романе Григорьевиче это говорить не хотелось, чтобы он потом когда-нибудь не воспользовался моей слабостью. Но я дико трусила. И смотрела на него поначалу, как кролик на удава. Боялась, что он сорвется на крик. И очень благодарна ему, что этого не произошло. Потому что я из породы улиток: моментально закрываюсь. Он это почувствовал. И никогда на меня не повышал голоса. А наоборот, произносил одобрительные слова, хотя я понимала, что это аванс, шаг для раскрытия. Не обольщалась на его "браво" и "гениально", чувствуя, что это та самая удочка, которая из меня тащит нужную рыбку.
- Роман Григорьевич, а как вы нашли ключик к сердцу Алисы Фрейндлих?
- Вы знаете, нужно просто очень любить артистов. Тогда эти дети — не "сукины дети", а заботливые, трогательные, удивительные. Представители этого племени во всем мире совершенно похожи друг на друга. Нет никакой разницы, несмотря на различия в языках.
- Планируете ли вы в дальнейшем какую-нибудь совместную работу с Алисой Бруновной?
- Я бы хотел, чтобы мы опять с нею встретились. Я думаю, что это будет на другой театральной почве. Совершенно неожиданной. Я ей еще не раскрывал эту маленькую тайну, но в самое ближайшее время обязательно сделаю.
С. Бугаенко
«Подмосковные известия», 12 июля 1997
