Одна общая повесть
Их можно любить сильно или не любить совсем. Так, словами из одной пьесы, скажу о трех актрисах. Каждая из них выражает свое поколение и свою заветную тему очевидно и своеобразно. Одна — Алиса Фрейндлих — явилась с лукавой песенкой о том, как "это все интересно". Другую — Наташу Тенякову — вижу наблюдающей жизнь словно бы со стороны.
С милой ворчливостью и обаятельной хрипотцой в голосе повторяет: "вот еще, интересно, а что интересно, что?". И наконец — Лариса Малеванная . Произносит то же самое серьезно и очень просто: " а действительно ,интересно".
Так они идут по стране чувств , С изучающим взглядом подходят к людям. И непохоже, по- разному очарованы миром.
В запутанных коридорчиках ленинградского театрального института тогда еще жила доморощенная песенка:
Дорогая Моховая,
Против ТЮЗа — серый дом.
В сером доме на моховой в 1957 году шел прогон студенческого спектакля. И вот тогда-то в тесное пространство ,ограниченное репетиционными кубами, белым перышком влетело невесомое певучее создание. Это и была Алиса Фрейндлих.
Бывают времена в театре, когда меняется тип игры. Алиса нарушила представления о героинях — статных красавицах. Брошен был вызов и рассудочности в игре — девчушки Фрейндлих стали непринужденно скользить по сцене, сиять в акварельных красках . А за всем этим угадывались серьезные нравственные искания молодежи пятидесятых годов.
Певучие, обаятельные девчонки Алисы Фрейндлих и сегодня едут в трамваях, автобусах, задумчиво прислонившись к стеклам окон , и "не про себя" напевают:
Руку мне дай, помоги
Мне, пожалуйста:
Хочу на радугу влезть я
И по ней пройти!
А после в песенках набегала дымка. И драматичнее стали судьбы героинь.
В женской судьбе она раскрывает движение от счастья :.к счастью, но уже к иному, не похожему на прежнее, босоногое. Сначала ее хрупкие создания открывают щедро нам свои душевные богатства. Является Джульетта с белыми длинными волосами. С шутливой благопристойностью раскланивается, а сама вот-вот умчит играть в горелки, догонялки. А из горелок ворвется в любовные признания, протянет ладони к Ромео, как знак неистраченной юности будет тянуться к нему сквозь прутья и решетки , словно к живой удивительной игрушке, с диковатой радостью. Так и была поставлена эта сцена в Ромео и Джульетте Игорем Владимировым, создателем почти всех спектаклей, где играет Фрейндлих.
Ее героинь однажды обязательно кто-нибудь обижает. Они встречаются с молодцеватыми, "содержательными" мужчинами, внутренне эгоистичными и самолюбивыми. Таня, расставаясь с Германом, будто падающая птица, движется, кружится медленно- медленно по комнате, пытаясь удержаться, не упасть. Уходит от него, от его измены, навсегда, потрясенная, серьезная, в курточке-коротышке, в смешном беретике.
Но дорого обходится это самолюбивым обидчикам. Проходит время, и молодая женщина оказывается "на порядок" выше их и нравственно, и талантом. В детской стране горелок девчонки защищаются своей способностью дразнить и кривляться. А в женщинах Фрейндлих тоже пробуждается ироническая злинка, появляется стойкость. Они могут потерять любимых, лишиться многого, но не изменят себе. Вот недавно Фрейндлих сыграла в "Человеке со стороны", и как-то в раз обнаружилось, какой серьезный путь творческих и житейских испытаний претерпела личность самой актрисы за последние годы. Это, быть может, и помимо воли актрисы, прочиталось в ее игре.
Есть сверхчутье жизни у героини Фрейндлих даже в непритязательной комедии "Двери хлопают", где актриса играет такую легкомысленно рассеянную и трогательную маму. Но она, какая бы ни была, тоже со своим миром. Узнаешь Фрейндлих, актриса педантично верна себе.
Лирическая героиня Алисы Фрейндлих завоевала свободу в области чувств. Каждый эту область открывает для себя заново. И поэтому нужны другие художники, с другим опытом или без опыта, которые вновь пройдут тот же путь на наших глазах.
(***)
Фрейндлих приручает противоречия, Малеванная поднимает их до взрыва и тем разрешает их, Тенякова демонстрирует их зрителю — и в каждом случае имеется свой познавательный смысл.
У наших актрис драматизм и гармония сердца спорят в душах их женщин. Они пишут одну общую повесть: человек хочет любить и быть любимым.
Их мир утончен и музыкален. Но тут не безмятежное изящество, какое теперь порой встречается и поменяет нечто граждански истинное в театре. Речь о другом — о редких чувствах.
Ленинград — город строгих традиций русской актерской школы, здесь творили актеры-сподвижники, мерившие искусство требовательной мерой гражданского служения народу. Здесь играли Савина, Комиссаржевская, Стрепетова. Актер — творец, он воплощает идеал. Наши актрисы — тоже в чем-то идеальные женщины. Талантливые. Необходимые людям. Вечно очарованные жизнью, они ищут и находят драгоценные черты возвышенного в наших современницах.
"Советская культура" 9 ноября 1975 г.
