https://газон.москва фацелия пижмолистная сидерат фацелия.
О пиратах, скрипках и роликах
В связи с завершением второго тура главного спектакля сезона, барометр культурной жизни Донецка прогнозировал полный полный штиль. В лучшем случае — легкий бриз. Но есть, есть еще порох в пороховницах и патроны в патронниках! 24 ноября под патронатом городского головы и при содействии фирмы "Блиц" состоялся спектакль "Осенние скрипки" в постановке Романа Виктюка. Главную роль в этой постановке всегда играет только Алиса Фрейндлих.
"Только не служанок"
Долгие зимние вечера уютно располагают к тому, чтобы осмыслить итоги культурной экспансии последних трех месяцев. В частности, уже телевизионный анонс приезда "настоящего" театра Виктюка заставил задуматься, а что же, в таком случае, мы имели счастье лицезреть в октябре? Судя по реакции Романа Григорьевича, ответ неутешителен: уж только не его "Служанок". А видели мы с вами, уважаемые, обыкновенную театральную "фанеру", срисованную с оригинальной телеверсии. О чем имеется сертификат в виде парочки уголовных дел. Хорошо хоть, что живем мы в Донецке, а не в каком-нибудь, стыдно сказать, Киеве, где главную партию в "Осенних скрипках" столь же пиратски присвоила себе Заклунная. Фрейндлих тем и отличается от всех других "народных", что каждый раз переживает свою роль по-новому. Нам, конечно, трудно сравнивать, но можно не сомневаться — на этот раз мы действительно увидели эксклюзив.
Быстрее яда
Пьеса Ильи Сургучева — хит театральной Москвы 1915 года — в свое время будоражила смелостью сюжета, а в наше — постановки. Хотя сюжет и в современных реалиях не выглядит пуританским. Но и не шокирует, конечно. В погоне за счастьем — четверо: муж, жена, их приемная дочь Верочка и друг семьи. Вернее сказать — в погоне за счастьем трое. Не в счет стареющий муж, который изводит любимую супругу занудными напоминаниями о том, что они с ней в одной возрастной категории. Он давно ни за чем не гонится, и лишь надвигающаяся слепота мешает ему разглядеть в зеркале рога, подаренные в складчину женой и юным "другом семьи", о котором втайне вздыхает рыжая дылда Верочка. Под натиском анонимов героиня решается передать любовника в почти родные руки. В качестве жениха. Как все глупеющие от любви женщины, она считает, что самая хитрая, и белые нитки скроенного наспех брака никто не заметит. Но все, конечно, замечают. Однако оказываются готовы поверить еще одной порции вранья, чтобы успокоиться и зажить счастливо, но без героини... Обманывать всех и вся ради кусочка счастья ей давалось легко, переживать вместе с любимым трагедию вынужденного расставания — сколько угодно, но невозможность вписаться в декорации его счастья убивает быстрее припасенного яда...
Почему Пьеро на...
От Фрейндлих в спектакле: бесшабашная лихость греха и щемящая тоска искупления. Уже потом, разомлевшая от любви зрителей, она призналась, что и в жизни ей это не чуждо.
От Виктюка: черно-белые тона, музыкальный ряд (Вертинский, Гуно, Кремер), пластическая партитура — безмолвные свидетели Пьеро, призрак Смерти в балетной пачке (конечно же, мужчина) и некто вроде Хроникера из "Бесов", бесстрастно обозначающий громоздкие для "знакового" театра мизансцены.
В Америке Виктюку пришлось давать курс по расшифровке своего "птичьего языка". В буквальном смысле объяснять на пальцах символичность каждого жеста и звука. Полагаю, у нас за подобное развенчание гармонии "алгеброй" его бы поколотили. Все-таки мы такие вещи любим схватывать интуитивно и индивидуально. При условии, конечно, определенной подкованности. Для меня, например, одно так и осталось непонятным: а почему Пьеро на роликах?
