https://stroybazav.ru/kirpich/ цена за штуку купить кирпич. Недорогая диагностика ауди remont-audi.ru.
На все времена
"Живет актриса, своим творчеством возвеличивая и возвышая одну из прекраснейших профессий мира: Алиса Фрейндлих".
М. Ульянов
Алиса Фрейндлих сыграла на телевидении до обидного мало, но мы так часто видим ее на телеэкране в обычных телепередачах и концертах, в ролях кино и театральных, что привыкли считать "своей", телевизионной актрисой. Недаром читатели присылают в наш журнал в рубрики "Беседы с мастерами" и "Портрет на память" просьбы: расскажите о народной артистке Советского Союза Алисе Фрейндлих.
В пьесе Михаила Рощина "Спешите делать добро" Алиса Фрейндлих сыграла небольшую роль Филаретовой. Сыграла с блеском ("маленькая роль", эпизод",- понятия для нее не существующие). Никакие "премьерские" амбиции актрису не одолевают), с тем глубинным ощущением характера и времени, которым отмечены ее лучшие создания.
А зрители забросали актрису письмами — просили, уговаривали, требовали — "не играть эту отвратительную женщину". За наивностью зрительского восприятия — устойчивость нравственного идеала, который уже три десятилетия утверждает на сцене Алиса Фрейндлих.
Ее утверждения и отрицания, всегда наполнены глубоким и искренним человеческим содержанием, социальной правдой характеров и высотой человеческого духа, дарят людям ощущение полноты и осмысленности жизни, вселяют надежду и веру в возможности человека.
- Мне кажется, что судьба свершилась. Что уж ханжески сетовать. Конечно, актерская неутоленность всегда остается: жизни — мало, ее рамки всегда тесны, хочется их раздвинуть и успеть больше, чем успевается. Но все равно мне кажется, что судьба свершилась.
- Талант — категория нравственная. Без твердых и ясных убеждений, без выстраданных, стойких идеалов, без неустанного самостроительства талант мертвеет, иссякает. Как часто люди готовы строить, совершенствовать что угодно, кроме самих себя. Какое место в вашей жизни занимают эти проблемы?
- Лаконичнее всего можно было бы ответить словами Экзюпери: "жить — медленно рождаться, чересчур просто было бы приобрести сразу готовую душу". Высвобождение своего "Я" для актера задача не только человеческая, но и профессиональная, а самоусовершенствование — главная цель и величайшее проявление жизни. Не наша заслуга — обойтись данностью; уйти из жизни таким, как вошел в нее. Бессовестно всю жизнь ехать зайцем. Надо за проезд платить. Внутренняя сытость — гибель для актера. Актерский труд — исповедь. Изо дня в день. И нужно бесстрашие в исповеди, умение идти в ней до конца. Это требует накоплений. Многое пришлось в себе переворошить, чтобы воспитать волю, преодолеть разбросанность, организовать себя, ввести себя в самые жесткие дисциплинарные рамки. Тут была к себе беспощадна. Я всегда понимала, что некрасива. А для того, чтобы играть те роли, к которым предрасположено мое нутро, мне надо было преодолеть отношение к себе как к гадкому утенку. Это не значит, что я сделала себя красивее.
- ????
- Чудес на свете не бывает. Но я приучила людей к своей некрасивости. Они перестали ее замечать. Моя внешность для зрителей перестала быть предметом отдельного внимания.
- В неизбежной для каждого человека переоценке ценностей — что остается незыблемым?
- Незыблемым остается творческое вероисповедание, привитое мне с детства. Мне никогда не приходилось пересматривать свой способ жизни в искусстве. Никогда не испытывала разочарования в творческих позициях, на которые так мудро и чутко направили мои учителя. Главным мне представляется для каждого человека в юности найти себя, верно почувствовать свою природу, свое естество и не изменять себе. Помните: "будь верен сам себе". Это вовсе не исключает, напротив, предполагает постоянное движение вперед. Из собственных глубин добывает актер и ясность, и искренность и веру, и простоту. Я всегда прислушиваюсь к себе и немножко себе помогаю.
А что касается таких вечных ценностей, как правда, совесть, любовь, дети, — все это, конечно же, незыблемо. Но связанное в один узел, густо замешанное на главном деле человека, на творчестве, если природой заложено в него это творческое начало.
Алексей Арбузов: "когда я вижу ее, я еще раз убеждаюсь: театр никогда не умрет".
Михаил Ульянов: "словами не выразить чуда ее таланта".
Элем Климов: "загадка воздействия ее на зрителя неразрешима".
Олег Басилашвили: " есть некий "феномен Алисы Фрейндлих" — игра без промаха".
Аналогичные высказывания можно продолжать. А ощущение чуда, загадка, тайна -остаются.
Она пришла на сцену еще студенткой — вся порыв, дерзость, непосредственность, озорство. И сразу привлекла сердца зрителей к своим задорным мальчишкам и независимым, неукротимым, жизнерадостным девчонкам конца пятидесятых — начала шестидесятых годов, с их духовным максимализмом, душевной распахнутостью, остротой и свежестью чувств. Она вела их на трудный путь познания жизни и самих себя, раскрывала, пробуждала работу души.
С тех пор каждая ее роль — открытие. В том числе и новых граней дарования. Время раскрыло безграничную широту сценических возможностей актрисы, несхожесть характеров и судеб, воплощенных ею на сцене. Мечтательность Малыша и кровоточащее сердце Катерины Ивановны, зоринская Гелена и арбузовская Таня, Джульетта, европейские королевы (и та, что отправляет на казнь, и та, что идет на казнь) и юноша Уриэль Акоста (в спектакле "Люди и страсти" "она сыграла пять ролей!).
Салли Пичем Брехта и судья Ковалева и Щеголева — в пьесах Дворецкого.
В ее диапазоне — глубины и высоты трагического темперамента, тонкость психологического проникновения, светлый лиризм, откровенный гротеск острая комедийность. Она не терпит громких слов и пустого пафоса, не поучает, а утверждает. Или отрицает.
- Алиса Бруновна, в чем Вы сами видите назначение своего искусства?
- Признание того факта, что у меня есть назначение, может прозвучать слишком самонадеянно. Но если говорить о театре как таковом, о театре, который исповедую, который люблю, которому служу, то назначение театра — потрясать зрителей. Высотой и правдой человеческой боли, радости и надежды. Будить самосознание зрителя, открывать нравственный смысл жизни и дела человека, давать те нравственные уроки, которые извлекаются из сопереживания.
Мы уже говорили о самоусовершенствовании. Жизнь — цепь самоусовершенствований. И если театр способствует, помогает — значит он осуществляет свое назначение. А когда театр достигает подлинных высот, он может стать совестью зрительного зала. Прекраснее этого нет ничего.
- А в чем актерское счастье, муки и радости?
- Актерское счастье — в зрительском понимании, сопереживании, сотворчестве, активного, думающего, распахнутого навстречу доброму, правде, любви, зрителя. А муки и радость? Мучаюсь своей несостоятельностью в каких-то вещах, радуюсь, когда эту несостоятельность удается преодолеть.
- Как бы вы сформулировали свою творческую тему?
- Я думаю, не актерское это дело — формулировать свою тему. Вот если когда-нибудь какому-нибудь театроведу придет в голову проанализировать мою актерскую жизнь, он вычислит мою тему. Тема- это результат, итог. Актер, по-моему, не может ставить перед собой задачу — соответствовать теме, разрабатывать тему, чтобы не замкнуть себя в какие-то рамки, не повторять самого себя.
Мне никогда не было интересно играть похожих людей — похожие, уже сыгранные, исследованные судьбы, характеры, события. И вот оно, мое актерское счастье 6 мне всегда удавалось играть таких разных, таких несхожих женщин. Бывали такие моменты в театре, — и в молодости, и в более зрелом возрасте: появляется пьеса, и дружный вскрик: "О, это Алиса!". Почему "О, это Алиса!"?- озорная пытливая девчонка, потом — одинокая курящая женщина. Почему я должна играть все время озорных пытливых девчонок или одиноких курящих женщин. Так скучно играть вариации на одну и ту же тему. Скучно и стыдно тиражировать однажды найденное. И в самой роли меня всегда интересует процесс — те метаморфозы, те превращения, которые претерпевают мои героини, характеры в развитии, в становлении, созревание души, очеловечение человека, чтобы человек был (стал), действовал, свершился. Я всегда стараюсь искать острые повороты, когда на изломе души раскрывается суть.
- F как складывается сам процесс работы над ролью?
- До крайности по-разному. Иногда легко и радостно, иногда мучительно и трудно. Прежде всего, мне необходимо почувствовать природу автора, авторскую интонацию, проникнуть в авторскую мысль. Ведь драматургия предопределяет не только идейную направленность и общественную значимость театра, но и возможности раскрытия, реализации актера. Мне кажется, роль может состояться, когда знаешь о ней не только написанное автором, что-то еще, угаданное сердцем, найденное в собственных раздумьях. Если при первом прочтении возникает какой-то внутренний толчок, удар, если что-то прозвенит в тебе — ликованьем, предчувствием значительного, радостью, ожиданием, — можно смело начинать работу.
"Обманула" меня только Раневская. Мне казалось, что все про нее знаю и чувствую. Я начала репетировать с упоением, ликовала внутренне оттого, что начинаю с ней соединяться, и вдруг — недели за две до премьеры будто все потеряла, будто все ушло в песок, будто какой-то кубик из основания вынули и башенка рухнула. Я перестала ее понимать. Что произошло — до сих пор остается для меня мучительной загадкой. А обычно в любой работе никогда не иду от рисунка, лежащего вне меня. Может, конечно, случиться, что от каких-то внешних ассоциаций возникает зрительный образ, и я начинаю вокруг него себя укладывать. Но это исключения. Вытаскивать, выращивать мне надо из себя. Ведь если обратить всерьез свой взгляд и слух внутрь себя, то обнаружишь, что там живет множество самых разных людей. В обычной жизни мы успеваем реализовать лишь незначительную часть того, что в нас заложено. Остальное дремлет. Если все это разыскать, увидеть, услышать, выпустить — хватит на много ролей и на много жизней. Но, прежде всего, надо (мне, во всяком случае) разбудить в себе ту болевую точку, которая соответствует болевой точке роли. И тогда — обычная черная работа, процесс взаимовлияния, вынашивания, выращивания роли превращается в радость, и приходит это необходимое ощущение: характер постепенно оживает, заполняет тебя, твоей душе легко в новой оболочке, и роль для тебя — не фотография, не слепок, а одухотворенное тобою существо.
Несколько поколений зрителей неизменно "ходят на Фрейндлих", ее талант мог вдохнуть жизнь и в "Женские монастыри", и в "Пятые десятки", которых, увы, в ее судьбе было немало. Да, она — любимица публики. И это — любовь прочная, устойчивая, радостная. А что думает сама актриса о своем успехе?
- Думаю, во-первых, что побед меньше, чем неудач. Тут счет должен быть собственный. Успех — это взаимопонимание между залом и актером на сцене, это успех спектакля в целом, а не отдельной актерской работы. Волнообмен между зрителем, сидящим в зале, и актером, на сцене, когда эмоции, идущие со сцены, заряжают зал, несутся вновь на сцену и происходит взаимное высекание каких-то эмоциональных разрядов. Думаю, что успех — это ответственность.
Легенды о ее беззаветной, подвижнической любви к искусству общеизвестны: она ломала собственный голос, когда овладела нижним регистром для спектакля "Трехгрошовая опера". Самые трагические обстоятельства никогда не могли позволить ей пренебречь спектаклем.
- Ни секунды нельзя себя экономить, жалеть, беречь. Самосохранение убивает творчество. Вы говорите "беззаветность". Но ведь я получаю от этого радость. А когда она умножается радостью для тех, для кого работаешь — возникает двойная радость. Что уж тут кичиться беззаветностью?
- Алиса Бруновна, не возникает ли ощущения недовысказанности?
- Можно только сожалеть о том, что неподвластно мне, да и никому другому. В моем репертуаре были крупные роли. Если бы я играла их сейчас, это было бы серьезней и глубже, емче и эмоционально, и по смыслу, но непреодолимы эти извечные "ножницы": Джульетте 14 лет. Кто должен ее играть? Молодая актриса. Но достаточно ли у нее мудра душа, чтобы объять такое колоссальное содержание? Только молодость, свежесть, непосредственность: А когда приходит возможность черпать из себя, когда обретаешь и творческую свободу, и душевную силу — наступает тот возрастной рубеж, который закрывает эти роли.
М.Г. Савина, В.Ф.Комиссаржевская, М.Н. Ермолова, А.Г. Коонен, А.К. Тарасова и другие очень серьезного возраста играли молодые роли. И не потому, что те времена не было молоды актрис. А потому, что эти роли требуют профессионального и человеческого, жизненного, если хотите, даже житейского накопления.
В наше время в театре другие возрастные рубежи. Потому и не могу рассчитывать на целую обойму ролей, которые не сыграла, а хотела бы сыграть. Теперь надо прикасаться к другому возрастному регистру и находить новую глубинность высказывания. Хочется — не много, но истинно. Несыгранные, конечно же, гложут. Почему-то особенно горько оттого, что не сыграла "Святую Анну" Б.Шоу. Мне так хотелось сыграть Жанну Д`Арк. Именно у Шоу. Там такой парадоксальный, немыслимый сплав космического и земного. И булгаковскую Маргариту. Прошли мимо... Не только они.
Был такой момент, когда театр получил инсценировку Анны Карениной Михаила Рощина.
Я тогда много об этом думала и поняла, что если б мне довелось играть ее играть, мой взгляд на Анну Каренину вызвал бы множество возражений, даже протестов.
Мне кажется, что трагический финал настиг Анну не в безвыходности ситуации и атмосферы, в которой она оказалась. Хотя все это существовало. Но от отвращения к самой себе. В этом-то и проявилась ее неординарность. Как часто женщина, оставленная светом и любимым, потерявшая все, внутренне меняется до неузнаваемости, но сама не замечает метаморфозы, с ней происшедшей. А Анне собственная чистота, цельность, неординарность не позволили не заметить тех разрушительных перемен, которые произошли в ней самой. Она стала самой себе неприятна и в этом своем качестве существовать не могла: Так что, может быть, к лучшему, что не сыграла.
- Ваш любимый учитель Б.В.Зон писал: "Вы не смеете оставить втуне ни одну из ваших склонностей: петь, танцевать, играть. Читать. Только в этом случае вы повсюду поспеете и будете счастливы".
- Да, тут меня настигла радость. Я не читала со сцены стихов со студенческих лет. И вот к вечеру памяти М.Цветаевой меня попросили подготовить подборку ее стихов. Было так страшно: Обычно в чтецких работах либо фиксируется смысл и разрушается мелодическая структура стиха, либо в угоду мелодической структуре угасает смысл. А тут- Цветаева. Я не смогла устоять перед возможностью прикоснуться к ее огню, к ее смятению, к ее душевной обнаженности. И чем глубже погружалась в этот огромный мир, тем более властно он захватывал. Общепринято мнение, что стихи надо читать и нельзя играть. Можно. На том вечере памяти поэта я вдруг ощутила такой блаженный холод, такое чувство новизны, экзаменационной ответственности, которого не испытывала со студенческих лет. Я поняла, что это чувство необходимо актеру. И если судьба не устраивает экзаменов, надо в какие-то критические моменты их обязательно сочинить самим.
- И вы "сочинили" себе переход из театра имени Ленсовета в Большой Драматический?
- Появилось ощущение неизбывной буксовки: колеса крутятся с невероятной скоростью, а расстояние, которое я преодолеваю, обратно пропорционально затратам сил и фактически равно нулю. У меня атрофировалось чувство школьного, студенческого волнения. Мне захотелось вновь ощутить состояние новичка, делающего первые шаги. Переход в БДТ стал для меня таким возвратом в молодость, в необходимость сдачи самого серьезного экзамена. С этими ощущениями я и живу:
- Недовольство собой всегда было источником обновления, надежным ориентиром движения. Сегодня все в нашей жизни взывает к обновлению. Всех. Работников театра не в последнюю очередь. Надо меняться?
- Надо уметь слышать жизнь, высокие точки времени. Кто-то из великих говорил: "Театр — это искусство отзывчивое. Как совесть". Если у актера верный глаз на время, точное ухо на время, он слышит и видит перемены в жизни, и в нем естественно вызревают перемены, которых она требует. Сегодняшнее обновление жизни, которого все мы ждем, требует усилий и вдохновения от всех, от каждого. От актеров тоже.
Остается непроясненным — как случилось, что так извилисто складывается кинобиография Алисы Фрейндлих. Историкам кино предстоит ответить на вопрос: почему на ее пути к экрану оказалось столько предрассудков и инерции, почему такое дарование столь упорно девальвировалось в художественно несовершенных фильмах-однодневках. Ее первой настоящей ролью в кино стала роль Калугиной в фильме Э.Рязанова "Служебный роман". "Фильм "Служебный роман" существует потому, что существует Алиса Фрейндлих",- вполне определенно сказал режиссер. Казалось бы, то чудо внутреннего актерского перевоплощения, та глубина человечности и убедительности, которую предъявила актриса в роли Калугиной, должны были сокрушить все недоразумения. Но и сегодня она снимается расточительно мало для актрисы с уникальным диапазоном. И сегодня ее роли не всегда соизмеримы с возможностями ее актерской индивидуальности.
- Кино — особое искусство. Оно каждый раз начинается для меня заново. Трудно приходить ко мне свобода и уверенность на съемочной площадке. В кино, по самой его природе, неизбежны какие-то пропуски в психологической жизни героя, а к тому же в процессе съемок, часто игнорируется та последовательность, с которой создается образ в театре. Это ломает внутреннюю сосредоточенность. Процесс создания образа подчинен расписанию съемок, а не творческим законам. Когда на съемке угол камеры заменяет глаз партнера, творчество кончается. Начинается ремесло. Производство. Хотя понимаю и очень дорожу преимуществами кино и телевидения: тем уровнем правды, подлинности существования, который не всегда доступен театру, где актер обязан помнить о ярусах и галерке; возможностью сохранить то, что беспощадно уносит в театре время; общением с интересными режиссерами и актерами, иногда с интересным литературным материалом. И, конечно же, — масштабами аудитории. Как жаль, что такие радости редки.
Когда совсем юная Алиса Фрейндлих впервые появилась на телевизионном экране,- в роли Поли Вихровой из спектакля "Русский лес", потом постоянной ведущей детской передачи, казалось — ее заразительная искренность, импровизационная свобода, ее проникновенная поэтичность и музыкальность поселятся здесь навсегда. Увы, это давно забыто. Не помнит своих первых телевизионных шагов и сама актриса.
- Я на телевидении почти не работаю. Слишком тороплива электронная муза. Мне во всяком случае никогда не удавалось всерьез поработать на телевидении. Всегда бегом — между репетицией и спектаклем. Сама организация съемочного процесса не позволяет сосредоточиться на творческих задачах. Но делаются телефильмы и на совсем другом уровне. С огромным интересом смотрю все фильмы Марка Захарова. Мне кажется, это замечательные работы. Не очень стыдно было за себя в телефильме Александра Прошкина "Опасный возраст".
- Что вам интересно на телевидении?
- Живые, яркие неординарные люди. Тот огромный мир, который они несут с собой, когда их общение со зрителем искренне, правдиво и разговор идет о вещах сущностных, общезначимых, небезразличных ни тем, кто говорит, ни тем, кто смотрит. Мне кажется, ничто не может быть интересней, увлекательней возможности следить за процессом рождения мысли и слова, когда они действительно рождаются на ваших глазах, когда они передают сиюминутное волнение говорящего, когда можно заглянуть не только в глаза,- в душу интересному человеку. В таких передачах телевидение полнее всего обнаруживает свою самобытность, свою природу. В живом, сегодняшнем, честном общении людей, в высшей правде жизни, которую оно способно сделать общей.
- Какие ваши спектакли зафиксированы телевидением?
- Центральное ТВ сняло на пленку "Ковалеву из провинции", Ленинградское — "Люди и страсти", "Укрощение строптивой", на видеопленку записан "Пятый десяток":
Сколько блистательных. Актерских работ безвозвратно кануло в вечность. Так долго это казалось неизбежным. У сегодняшнего ТВ впервые в истории искусства появилась реальная возможность взять на себя благороднейшую миссию летописца театра. Глобальные проблемы, которые решает ТВ, не могут заслонить ни проблемы полноты актерского раскрытия, ни проблемы сохранения лучших актерских работ для будущих поколений, для истории нашего искусства:
Алиса Фрейндлих — самый убедительный пример того, как неотложны эти задачи.
"Телевидение и радиовещание" №6 — 1986 г.
