На сцене — королева
Алиса Фрейндлих — этого достаточно. И не надо "дежурных" слов и парадных эпитетов: великая, гениальная, неповторимая. Все это правда. Но какой смысл перечислять официальные титулы, награды и звания, когда она здесь, почти рядом, живая и настоящая — на театральной сцене, в кино и на телеэкране. Короткий взгляд сияющих глаз, мгновенный поворот головы и чуть приоткрытый в секундной паузе рот — такой ее знают миллионы.
Сегодня у Алисы Бруновны юбилей, и "Известия" присоединяются к многочисленным поздравлениям в адрес всенародно любимой актрисы. Но этого мало, о ней хочется говорить, ее роли хочется вспоминать. И не только большие и главные — в кино и БДТ. Ведь до Большого драматического была еще одна, совсем другая эпоха, когда Алиса Фрейндлих блистала на сцене Театра им. Ленсовета. Сотни спектаклей, десятки актерских образов. И среди них — трогательный Малыш, персонаж знаменитой книги Астрид Линдгрен.
"Не мешай смотреть!"
Этот детский спектакль, где Карлсоном был Равикович, а Фрейндлих играла роль Малыша, помнят едва ли не все ленинградцы-петербуржцы. Одни ходили на него с родителями, другие, наоборот, водили своих детей и внуков. Да и была ли разница, ведь взрослые смотрели на сцену точно так же, как маленькие зрители, — взволнованно и неотрывно.
Вспоминает режиссер-постановщик спектакля, заслуженный деятель искусств России Нора Райхштейн:
- Было ощущение чуда, настоящей, неподдельной сказки. И это заслуга Алисы. Помню такой эпизод: идет "Малыш и Карлсон", играют Фрейндлих и Равикович. В зрительном зале, с краю, у прохода, сидит мужчина, и по правой щеке у него стекает слеза. А слева мальчишка, его маленький сын, волнуется, хочет что-то спросить. И тут отец поднимает руку и, не отводя глаз от сцены, шлеп его по макушке, не сильно так, совсем легонько: "Не мешай смотреть!". Вроде бы мелочь, но картинка до сих пор стоит у меня перед глазами. Взрослый человек от счастья заплакал. Это было необыкновенно.
- Алиса Бруновна сразу согласилась на эту роль? Все-таки не каждая известная актриса рискнет сыграть маленького мальчика.
- Все получилось неожиданно. Мы были на гастролях, если не ошибаюсь, в Перми. И я, как мне тогда показалось, поймала удачный момент. Дело в том, что я уже несколько месяцев ходила за Шефом (так мы называли Игоря Петровича Владимирова, главного режиссера театра), чтобы уговорить его на постановку "Малыша и Карлсона". Серьезной беседы не получалось, а тут он развернулся и конкретно-делово спросил: "Ну, хорошо, а кто же будет играть Малыша?". Я на секунду обомлела: до распределения ролей в моей голове еще не дошло, сначала надо было получить разрешение на постановку. И тут в полутемном фойе мелькнул силуэт Алисы Фрейндлих. Она куда-то мчалась особой "гастрольной походкой" (мы все в то время бегали по магазинам, надеясь чего-нибудь закупить). И я назвала ее имя. У Шефа от удивления раскрылись глаза, и он с легкой насмешкой поинтересовался: "А вы с ней говорили?" — "Нет, ждала вашего разрешения". — "Ну что ж, попробуйте". И я попробовала: в тот же вечер поймала Алису и поинтересовалась, есть ли у нее что-нибудь читать на ночь. А когда она ответила, что нет, вручила ей книгу Линдгрен. И все получилось. На следующее утро она подошла ко мне с вопросом в глазах, мол, чего я от нее хочу. Я ей сказала. И поняла, что она согласна. Даже очень согласна. Потом начались репетиции. Алиса была в упоении от этой роли. А все неизбежные в такой ситуации разговоры: да сможет ли она? а как же возраст? — уже не имели значения.
Талант меняет правила
Спектакль "Малыш и Карлсон" с Фрейндлих в главной роли появился на ленсоветовской сцене сорок лет назад — 6 декабря 1969 года. Чуть раньше была шекспировская Джульетта и знаменитая Элиза Дулиттл из бессмертной комедии Бернарда Шоу, Селия Пичем из "Трехгрошовой оперы" Брехта. Потом — героини Чехова и Достоевского, Альдонса из "Дульсинеи Тобосской" Володина. И, конечно же, легендарная Елизавета Английская из шиллеровской трагедии "Мария Стюарт" — эту роль актриса впервые сыграла в 1974 году.
- На сцену выходила не Алиса — на сцену выходила королева, — продолжает Нора Райхштейн. — Там не было игры, ни капельки, ни зернышка неправды. Мы смотрели и видели, что все ее нутро подчинено только одной идее: задавить, растоптать, уничтожить стоящую перед ней несчастную Марию. И зрители это сразу чувствовали.
- А как она играла советские пьесы! Не всегда удачные, часто несовершенные. Без нее там нечего было смотреть. Но ее талант был безупречен. Никакой фальши, наигрыша, она выходила на сцену, как птица в поднебесье,- вспоминает актриса Театра им. Ленсовета, заслуженная артистка России Елена Маркина. — У нее был особый дар, и я уверена — он до сих пор сохранился: когда Алиса выходила на сцену, каждому зрителю казалось, что она играет для него. Такой феномен теплого, человеческого присутствия — не знаю, как это точно назвать. Ничего похожего я в жизни больше не встречала. Только слышала, что подобные вещи рассказывали про Эдит Пиаф. Когда она пела, слушателям тоже казалось, что она поет только для них, но не для всех, а для каждого по отдельности. Но это легенды, а Алиса умела делать жизнь вокруг себя необыкновенной. Мы с ней очень дружили. И если я шла на свидание, она могла что-то снять с себя: "Мара, надень!" (она меня так называла — по фамилии, а я ее — Алисандрой и Брунсвиком). Или могла прибежать ко мне вечером, в плаще, накинутом на что-то домашнее, чтобы посекретничать, пошептаться. Мы рядом жили: она — у "Владимирской", я — на Фонтанке, все получалось очень близко. Но мы никогда не говорили о театре, каких-то обидах, интригах, закулисных течениях. Наоборот, все годы, пока мы вместе работали, я была лишена этой пошлости театра, проклятых издержек профессии. Еще раз повторю: она была безукоризненна. И задавала тон всему, что происходило вокруг. А потом ушла. И с ее уходом театр в прежнем виде закончился. Исчезла эта ее безупречность, интеллигентность, безукоризненность. Стал обычный театр, с ремесленными делами, получением ролей, спектаклями. А ощущение чего-то необыкновенного, какого-то безграничного счастья ушло. Во всяком случае так мне тогда показалось…
В Театр им. Ленсовета Алиса Фрейндлих вернулась в 1999 году. Ненадолго, на один вечер, чтобы сыграть в юбилейном "Малыше и Карлсоне" — спектаклю тогда исполнилось 30 лет. И надо сказать, что в афише эта постановка жива до сих пор, правда, теперь старая сказка идет с новыми, молодыми актерами. А Фрейндлих уже пять лет выходит на ленсоветовскую сцену совсем в другой пьесе — бенефисный спектакль "Оскар и Розовая дама" для нее поставил покойный Владислав Пази. Ее герой — тоже мальчик, совсем Малыш, только куда более одинокий и несчастный, умирающий от лейкемии.
- Для любой другой актрисы такой спектакль был бы невозможен. Он стал бы провалом, — говорит Нора Райхштейн. — Но к Алисе эти слова не имеют отношения. У нее душа очаровательного ребенка. И это совершенно необыкновенный талант, который меняет все правила.
"Известия — СПБ" / 07.12.2009 / Анна Кукушкина
