Мсье и Розовая Мама
В рамках Чеховского фестиваля были сыграны два моноспектакля — трехчасовой бенефис Алисы Фрейндлих «Оскар и Розовая дама» в тысячном зале театра им. Моссовета со стоячими овациями (непопавших пусть утешит то, что осенью спектакль привезут в Москву снова) и полуторачасовой бенефис Марселя Бозонне «Принцесса Клевская» с вежливыми аплодисментами в камерном зале театрального центра «На Страстном». И если бенефис мсье Бозонне представляет собой безукоризненный мастер-класс, то бенефис Алисы Фрейндлих оттуда, где «кончается искусство».
В скорлупе ореха
В театре Марсель Бозонне сделал самую головокружительную карьеру. Начинал как любитель в школьном театре, работал с Антуаном Витезом, Патрисом Шеро и другими мэтрами французской сцены. Был актером и сосьетером «Комеди франсез», который возглавляет уже четыре года (недаром на его спектакль пришли Петр Фоменко и Анатолий Васильев — русские «варяги», приглашенные ставить в главный французский театр). Правда, «Принцессу Клевскую» представляла Национальная сцена Буржа.
Марсель Бозонне позволил себе быть на сцене таким незащищенным и, если так можно выразиться, антисовременным, что это было похоже на вызов.
Масскульту, современным технологиям, актуальным темам, всенепременному драйву, наконец, восприятию нынешней публики, которая привыкла существовать в ритме presto.
Одинокий человек на пустой сцене в позднеготическом костюме, с элементарным светом, с парой музыкальных отбивок (одна из которых — щебетание птиц) рассказывает восхитительно несовременную историю о верности, чести и чистоте. Принимает отточенные позы, будто срисованные со средневековых гравюр. На каждую сцену приходится одна поза, и, пока длится сцена, актер не позволяет себе даже пошевелиться, точно намеренно ограничивает свою свободу «до скорлупы ореха».
Даже интонациям он почти не позволяет выйти за пределы размеренного, сдержанного, благодатного тона. В его актерском распоряжении фактически остается лишь взгляд — добродушный взгляд мудреца, в глубине которого тлеет и постепенно разгорается ровный огонь горечи и скорби. И восхищения той силой, чистотой и изощренной сложностью чувств, способность к которым современное человечество утратило, похоже, навсегда.
Сказать, что Марсель Бозонне сразил нашу публику наповал, было бы преувеличением, но честной ничьей он все же добился.
Здравствуй, дорогой Бог!
Премьеры с Алисой Фрейндлих теперь, увы, нечасты. Несколько лет назад в интервью нашему корреспонденту Алиса Бруновна говорила: «Для актрис далее среднего возраста очень мало ролей, в которых можно было бы сыграть судьбу.
Они, в основном, заканчиваются на рубеже «сорока с хвостиком». Все страдали от нехватки материала, способного насытить опытную душу»… Видимо, наконец, это случилось… Чеховский фестиваль заполучил к себе в афишу трехчасовой моноспектакль актрисы, поставленный Владиславом Пази в Театре им. Ленсовета — там, где двадцать лет длилась эпоха Владимирова–Фрейндлих. Еще сырой, местами провисающий Оскар все же накрывает вас мощнейшей эмоциональной волной сострадания и мудрости, юмора и смирения.
Алиса Фрейндлих (кстати, бабушка внука раннетинейджерского возраста) играет десятилетнего мальчика, умирающего в больнице от лейкемии, и его больничную воспитательницу («Розовая Дама» — так называют этих воспитательниц, «Розовая Мама» — так зовет ее Оскар).
Оставаясь абсолютно женственной в ролях мальчика и старухи, Розовая Мама безжалостно вышучивает свой возраст, выдумывает себе первую профессию непобедимой чемпионки по боям без правил. А в общем-то, учит десятилетнего мальчика, как полноценно прожить оставшиеся тебе двенадцать дней. Как поверить в Бога, когда, кажется, Он отвернулся от тебя окончательно. Как помочь близким пережить твою смерть и свое чувство вины. Как почувствовать в полной мере вкус жизни в восходе солнца — в твое последнее утро.
Впрочем, до этого мальчик доходит уже сам. Розовая Мама приучает ершистого обреченного Оскара писать письма Богу.
И он пишет. Сначала по несколько страниц. В конце — одну строчку (больше нет сил держать ручку), неизменно начиная «Дорогой Бог» и прощаясь «Целую, Оскар».
Последнее письмо пишет уже Розовая Мама — рассказывает о смерти Оскара, благодарит Бога за то, что в ее жизни был этот мальчик, и прощается со своим получателем — «До скорого».
Если есть у этого спектакля некий эквивалент — так это ажаровская «Жизнь впереди». Алиса Фрейндлих позволяет себе впасть, «как в ересь, в неслыханную простоту». С деликатной настойчивостью сыграть на наших самых главных и самых незащищенных струнах. Быть сентиментальной и набожной, не боясь упреков в старомодности (ибо эти ценности — непреходящие). Не стесняться слез — ни зрительских, ни собственных (ибо в эти моменты мы максимально настроены на добро).
Несколько игрушек: мячик, играющий мальчика с ожирением; воздушный шарик, играющий первую (и последнюю) любовь Оскара — девочку с больными легкими; журнальный столик и пара прозрачных стульев. Это не столько декорации даже, сколько помощники для разбуженной фантазии. А в углублении — сужающийся коридор с дверью в конце.
Стараниями художника по свету (волшебника по свету) Глеба Фильштинского он превращается то в больничный коридор, то в больничную часовню, то в нереальный по красоте последний рассвет, то в тот разгорающийся белый свет, куда уходит со сцены маленький герой великой актрисы.
"Вечерняя Москва", 8 июня 2005 года
Информация по ссылке http://Dosugsamara.club. На https://belogorsksm.date представлены девушки на любой вкус.
