Господи, давай дружить
«Господи, давай дружить!»
В Москву в рамках Чеховского фестиваля приехал на гастроли Петербургский театр им. Ленсовета и привез необычную постановку «Оскар и Розовая дама». Этот моноспектакль был поставлен для Алисы Фрейндлих специально к ее юбилею. Известная актриса сыграла роль смертельно больного ребенка.
Одна из лучших книг, вышедших на русском языке за последние лет десять, — «Дети пишут Богу». Ее придумал и собрал рижский кинодраматург и писатель Михаил Дымов. Русскоязычные школьники младших классов Риги задают Богу вопросы, обращаются с просьбами, делятся мечтами, желаниями, болью и радостью. От их вопросов: «Как мне жить, чтобы все на свете были счастливы (Лиза, 2-й класс)?» — сжимается душа. Какими прекрасными, ясными и чистыми приходят на этот свет люди. Какими самыми главными мыслями они озабочены в свои 6 — 10 лет. «Я сильно позорю Тебя?» — спрашивает второклассник. Другой пишет: «Когда на земле стреляют, Ты что, не слышишь, Господи?» Они думают и спрашивают о самом важном. А мы, взрослые, потом всю жизнь занимаемся своими игрушками, чтобы о самом важном вспоминать только в секунды боли или счастья.
Пьеса популярного французского драматурга Эрика-Эмманюэля Шмидта имеет подзаголовок «14 писем к Богу». Их пишет умирающий от рака 10-летний мальчик Оскар, который доживает свои последние дни на земле и каждый день пишет Богу. Опытный автор Шмидт нажимает на самые чувствительные точки, без промаха бьет по самому незащищенному месту зрителя. Мальчик, который рассказывает о том, что его операция не удалась и доктор смотрит виноватыми глазами. А родители («придурки!») просто боятся с ним разговаривать, а вместо этого заваливают подарками. Единственный человек, который его понимает, медсестра — Розовая дама, которую он, Оскар, зовет Розовой мамой. Она рассказывает ему о своих придуманных боях на ринге и о Боге.
Перед актером текст Шмидта ставит трудности почти непреодолимые. Одна фальшивая интонация — и все расплывется в сентиментальной патоке. Одна измена вкусу — и спектакль, и зрители утонут в пафосе. Чуть пережмешь, и зал запестреет носовыми платками. Алиса Фрейндлих на протяжении трехчасового моноспектакля ни разу не оступается, не сбивается, не фальшивит. Серый тренировочный костюмчик, розовый шарф, седые волосы. Кажется, актриса почти не пользуется гримом. Хрипловатый, такой знакомый голос не пытается подделаться под мальчишескую интонацию. Но любая фраза звучит правдиво и точно: «Прости, Бог, я не знаю границы твоей компетенции. Если ты этого не можешь, то я все понимаю...» Алиса Фрейндлих не пытается «сымитировать» десятилетнего Оскара. Но она идеально показывает его, мальчика, который проживает в день десять лет.
Скупые и тщательно отобранные жесты. Пожатие плеч, тыльная сторона ладони, которая смахивает «стыдные слезы», руки, которые теребят концы шарфа. Чуть заметная смена интонаций обозначит, что перед нами уже не Оскар, а его собеседница, друг, учительница, «старая подружка Бога» — Розовая мама.
Режиссер Владислав Пази строит все действие на авансцене. Только в глубине ниша с дверью, которая откроется в финальной сцене, обнаружив длинный бесконечный коридор. Минимальный реквизит. Справа прозрачный столик, на котором лежат письма. Слева — уголок игрушек. Мишка, обезьянка, голубой шарик, желтый мячик, обруч. Голубой шарик будет изображать девочку Пегги Блю, которую любит Оскар. Он успеет объясниться с ней, поцеловаться, поволноваться за нее, когда ее увезут на операцию. Наконец, ощутить боль потери, когда ее после увезут выздоравливать домой. Алиса Фрейндлих предельно серьезна, когда ее Оскар рассказывает Богу о своих переживаниях. А что может быть серьезнее интенсивно проживаемой жизни, когда все приходится постигать практически с листа, без права на ошибку. Маленький больной мальчик учит взрослых мужеству. И в финале к зрителям выйдет мудрая немолодая Розовая мама, чтобы рассказать, как много ей Оскар дал и как ей его не хватает... Как писал рижский третьеклассник: «Не бойся, Господи, я с Тобой!»
