Эфир радио Эхо Москвы. Программа ДИФИРАМБ

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" актриса Алиса Фрейндлих.

К.ЛАРИНА: Так, ну все, рассадка закончена, можно начинать эфир. Программа «Дифирамб» сегодня посвящена Алисе Фрейндлих. Алиса Бруновна здесь в нашей студии. Добрый день, здравствуйте.

А.ФРЕЙНДЛИХ: Добрый день.

К.ЛАРИНА: Прекрасный повод. Гастроли в Москве. Редко бывает, чтобы такие большие гастроли Большого Драматического театра были, поскольку сейчас время такое тяжелое, с гастролями тяжеловато, но, вот, видите, у нас, все-таки, получается и слава Богу.

Я хочу нашим слушателям сказать, что Алиса Фрейндлих отыграла 3 спектакля «Дядюшкин сон», и впереди еще в гастролях еще будет спектакль «Квартет», который вы тоже будете играть. Но! У меня еще есть билеты на сегодня, на сегодняшний спектакль «Власть тьмы». И если кто-то из наших слушателей захочет это сделать, вырваться и пойти вечером на спектакль, то, милости просим, у нас есть «Власть тьмы», начало в 7 часов вечера. А где, на какой сцене вы играете?

А.ФРЕЙНДЛИХ: Малой.

К.ЛАРИНА: В Малом театре?

А.ФРЕЙНДЛИХ: Малый театр.

К.ЛАРИНА: Очень много вопросов пришло к вам и, конечно, признание в любви — я думаю, что к этому уж вы точно привыкли за всю свою жизнь. Привыкли, да?

А.ФРЕЙНДЛИХ: Ну, этого никогда не бывает много.

К.ЛАРИНА: Но я хотела, вот, начать, все-таки, с театра. Вы работаете в БДТ с начала 90-х годов?

А.ФРЕЙНДЛИХ: С 1983 года.

К.ЛАРИНА: С 1983-го. То есть получается 20?.. А в Ленсовете сколько?

А.ФРЕЙНДЛИХ: 22 года.

К.ЛАРИНА: То есть пополам практически.

А.ФРЕЙНДЛИХ: Ну, сейчас чуть-чуть посчитаем и выяснится, что я 52 года вообще занимаюсь этим безобразием. (все смеются)

К.ЛАРИНА: Я почему про это спросила? Цифры, конечно, какие-то чудовищные, не хочется про них говорить. Вы можете сказать: БДТ для вас родной театр стал за эти годы?

А.ФРЕЙНДЛИХ: Да, конечно да. Несомненно.

К.ЛАРИНА: Это быстро происходит?

А.ФРЕЙНДЛИХ: Не так быстро. (смеется) Не так быстро. Сначала я пришла и долго себя ощущала пришельцем, потому что в театре были какие-то уже устоявшиеся связи, хотя я очень многих знала по работе на радио, на телевидении, в кино и с многими была знакома, с некоторыми даже дружна. Но тем не менее, какое-то такое было немножко первое впечатление настороженное. А потом постепенно-постепенно, и вроде как стала своя.

К.ЛАРИНА: Традиционно всегда считался БДТ Товстоноговский театр такой мужской. Вот там из таких актрис можно же, конечно, назвать несколько человек, безусловно. И Зинаида Шарко замечательная, и Попова, и Макарова. Но все равно мужчины занимали самые главные места в этом театре. Вы это почувствовали? А вы работали, наоборот, в театре практически женском. (все смеются)

А.ФРЕЙНДЛИХ: Нет-нет-нет, у нас тоже была очень хорошая мужская труппа. В основном все были поющие, пластичные, потому что театр испытывал какое-то тяготение к музыкальному жанру, к музыке в спектакле, драматические, но, тем не менее, с каким-то таким, музыкальным нюансом. Ну, я должна вам сказать, что женщины вообще и в театре меньше востребованы всегда. И если много женщин в труппе, то они, бедненькие, обречены дожидаться своих ролей годами, а брачное оперение и юность — она ускользает, потом очень трудно бывает как-то себя впивать в это пространство. Не случайно на курсе театрального вуза любого и в училище всегда девочек меньше, мальчиков больше — именно в силу того, что в театре всегда... Есть такие пьесы как «Дом Бернарды Альбы», где одни сплошные женщины, но, тем не менее, мужчины всегда более востребованы чем женщины, поэтому, видимо, такой баланс, благоразумный.

К.ЛАРИНА: Но у вас контакт случился с Товстоноговым сразу?

А.ФРЕЙНДЛИХ: Да, представьте себе. Я даже не ожидала. И надо сказать, по его высказываниям... Ну, конечно, и он не ожидал, он сказал. Вот у меня такое ощущение, первая моя работа, встреча с ним это «Киноповесть с одним антрактом» Володина. И он мне говорит: «Вот, вроде мы первый раз встретились в работе, а у меня такое ощущение, что мы с вами работаем уже лет 30». Ну, и я удивилась, что сразу я как-то стала его понимать, и, конечно, я его как режиссера исповедовала, любила, ценила, смотрела спектакли, и театр очень уважала. Но тем не менее, вот так сразу произошел какой-то контакт. Я думаю, что это от того, что, все-таки, Владимиров — ученик Товстоногова, и они исповедуют одну театральную школу, один метод. Ну, есть, безусловно, у каждого в силу своего дарования и склонностей какие-то особенности. Но школа, метод — один. Поэтому мне было не трудно.

К.ЛАРИНА: От чего зависят, на ваш взгляд, вот эти взлеты и падения в истории театра? Не в истории одной актерской судьбы, а именно в истории одного конкретного театра? Когда вдруг раз, попадает какой-то звездный период невероятный, театр становится №1. А потом проходит какое-то время, вроде и режиссер тот же, и актеры те же, а такого внимания нету, такой энергетики нету. С чем это связано?

А.ФРЕЙНДЛИХ: Ну, разумеется, это в первую очередь связано с лидером. Лидер тоже имеет право уставать. Вот он выпустил энное количество таких спектаклей, что называется, на вылет, сразу всех поразил, один раз, другой раз, третий и на четвертый раз он хочет уже никаким образом не попустить планку ниже, а наоборот пытаться ее поднять. А это не всегда удается, и чем больше стараний в этом направлении, тем меньше, как правило, результат. Это нормально. Вот, проследите любую личность во главе театра, и у всех вот такая амплитуда, такая странная кардиограмма то вверх, то вниз.

К.ЛАРИНА: А вы никогда сами не хотели руководить театром?

А.ФРЕЙНДЛИХ: Нет. (все смеются) Нет, Боже сохрани. Это очень тяжелая миссия. Это столько судеб в руках. Нет-нет, нет-нет, не хватит моего чувства ответственности.

К.ЛАРИНА: Вообще, это удивительно. Столько жить внутри профессии и не уставать от нее, и продолжать удивляться чему-то, и доверять. Вот, если говорить о режиссерах новых, о других поколениях — вы как проверяете человека, что называется, на вкус, на прочность, насколько он вам подходит, насколько он вам интересен? Я вспоминаю замечательную картину про театр «Успех», в которой вы сыграли приму театра, когда сказали «Я не вижу здесь режиссера», встали и ушли из зала. Ну, кто фильм помнит, тот прекрасно знает.

А.ФРЕЙНДЛИХ: Ну, резко, резко высказалась дама.

К.ЛАРИНА: Да. Вот вы как общаетесь с теми, кого вы не знаете, но вам сталкиваться приходится в работе?

А.ФРЕЙНДЛИХ: Ну я, вряд ли, позволила бы себе такую реплику и такой выход с репетиции до тех пор, пока меня бы не оскорбили, разумеется. Так бы я. пожалуй, даже защищалась как-то. Но я чувствую режиссера, в общем-то, с первых репетиций. Если он апеллирует к душе человеческой, я буду говорить очень старомодно, потому что я очень старомодный человек, и исповедую вот это направление в театре, этот путь через человеческую душу самого актера, персонажа, и зрителя, чтобы вот эти пути нащупать, наладить, нарисовать. Вот это для меня очень важно.

Другое дело, что у меня всегда интересно, когда есть какой-то такой режиссерский смелый ход. Кто-то мне говорил, Элем Климов, по-моему, говорил, что для творческого человека очень важно исповедовать три «С» — это смелость, совесть и свобода.

К.ЛАРИНА: Потрясающе. Это, небось, было сказано когда еще? В советское время?

А.ФРЕЙНДЛИХ: Да-да-да

К.ЛАРИНА: Когда и то, и другое, и третье практически статьи Уголовного кодекса. (смеется)

А.ФРЕЙНДЛИХ: Ну да, ну да. Но тем не менее, те, кто исповедовали три «С» — они сумели сохранить свой статус творческий.

К.ЛАРИНА: Вы много таких людей встречали в жизни?

А.ФРЕЙНДЛИХ: Ну, встречала. Слава Богу, встречала. Я не могу сейчас перечислять, а то не дай Бог кого-то забуду и буду потом испытывать муки совести, муки одного из «С». (смеется)

Скачать интервью полностью (rar. 19 Кb )

Программа "Дифирамб"

Ведущая Ксения Ларина
Эфир радио "Эхо Москвы" 20 Сентября 2009 года