Недорогая тротуарная плитка у производителя в москве www.bordur-trotuar.ru.
Дорогой Бог, пишу тебе первый раз
Алиса Фрейндлих сыграла мальчика
На фестиваль имени Чехова привезли спектакль театра "Ленсовета" из Петербурга "Оскар и Розовая Дама". После трехчасового моноспектакля Алисы Фрейндлих публика очень долго не отпускала актрису со сцены, а поклонники подарили ей столько цветов, сколько увидишь не на каждом юбилее.
Этот спектакль можно воспринимать как художественное послесловие к акции "Подари мне жизнь" в поддержку больных раком детей, которая недавно прошла в театре "Современник". На том концерте рассказывали реальные истории людей, излечившихся от рака в детстве или же не справившихся с болезнью. Герой спектакля Фрейндлих — больной раком мальчик Оскар, который конечно же никогда не существовал. Но за три часа, которые Фрейндлих проводит на сцене, она успевает нам показать и его страх смерти, и короткую любовь к соседке по палате, и презрение и нежность к родителям, и последнюю привязанность — Розовую Маму, его старую-старую сиделку.
Алиса Фрейндлих играет и ворчливо-добрую сиделку, и умирающего мальчика, и девочку Пегги, в которую влюблен Оскар. Понизив голос, она укоряет: "Оскар, ты же уже большой"; секунду спустя голосом чуть более высоким говорит от имени мальчика: "Дорогой Бог, пишу тебе первый раз, потому что у меня не было времени из-за школы". Перевоплощение происходит мгновенно. Хотя это даже не перевоплощение: Фрейндлих в большей степени рассказывает о своих персонажах, чем их изображает. Благодаря этой отстраненности у зрителя появляется возможность поучаствовать в действе, используя воображение: как был одет этот мальчик, как говорил, как двигался? Как выглядели его родители? Рассказывая об Оскаре и иногда показывая его, Фрейндлих не пользуется ни тоненьким голоском, ни угловатыми, неуверенными движениями. Выступая от лица его сиделки, она не кряхтит и не прихрамывает. Точно выбранная интонация позволяет Фрейндлих избежать главной опасности — превратить спектакль в "слезовыжималку". Можно было так подавить публику историей умирания десятилетнего Оскара, что никакого смысла в спектакле бы не осталось — одни всхлипы. Актриса мастерски обходит эту ловушку: в ее исполнении нет никакой слезливости, но есть печаль, и поэтому история становится трагичной и суровой и религиозный ее смысл проступает отчетливо. Я смотрел этот спектакль, сидя в амфитеатре, но энергетика Фрейндлих столь мощна, что казалось — актриса совсем рядом.
Режиссер Владислав Пази принял минимальное участие в спектакле. И в этом случае поступил, как мне кажется, верно — во-первых, это моноспектакль Алисы Фрейндлих, во-вторых, сам текст призывает к очень аскетичным постановочным решениям, иначе он соскользнет в мелодраму. Но все же Пази не удержался и показал на сцене "детский мир": шарики, плюшевых медвежат и другие приметы детского быта. Фрейндлих так работает с этим реквизитом, что даже когда она гладит шар или прижимает к себе плюшевого мишку, всякая "милота" отступает. Синий шар — это девочка Пегги, в которую влюблен Оскар. Сиделка придумывает для мальчика такую игру: вообрази, что каждый день тебе прибавляется по десять лет. И вот мальчик взрослеет, женится на Пегги, у них появляются дети, он становится все более солидным, приходит старость, а потом и смерть.
Эрик-Эмманюэль Шмитт основал свой текст на религиозной проблематике — богоборчество мальчика и достойно уважения, и комично: представьте, что десятилетний Иван Карамазов высказывает свои справедливые, но незамысловатые претензии к Богу. Но письма Оскара к Богу всегда заканчиваются так: "Целую. Оскар". В мастерской безыскусности, с которой Фрейндлих создает образы мальчика и сиделки, в простоте, с которой она говорит о самых важных вещах, большая смелость. На "прямую речь" надо отважиться.
Известия, 9 июня 2005 года
Артур Соломонов
